Холокост

Jidovitul – таким прозвищем заклеймили румынские антисемиты в годы Второй мировой войны Траяна ПОПОВИЧА, адвоката и примара (мэра) города Черновицы, спасшего от депортации в Транснистрию и уничтожения 20 000 черновицких евреев. То есть намного больше, чем Шиндлер, воспетый в знаменитом фильме Спилберга. Подвиг «румынского Шиндлера» давно известен. Но только на исходе 2008 года городские власти Черновцов приняли решение установить мемориальную доску в память о нём на доме №6 по улице Заньковецкой. Хотя задолго до того Траян Попович был признан в столице Израиля Праведником Мира, его деяния отражены в музее «Яд ва-Шем», памятник Поповичу сооружен в Тель-Авиве. Тем не менее широкой известности он почему-то не получил.

Достойную огласку и славу он начал обретать только теперь, лет через семьдесят после происшедших событий. Да и то не потому, что подвиг сам по себе, наконец, оценен в мире по заслугам, а лишь благодаря тому, что стало известно из средств массовой информации – канадская компания из Торонто Veni Vici Entertainment решила приступить к съёмкам фильма о Траяне Поповиче, в котором роль героя играет звезда американского кинематографа Дастин Хоффман. Предполагается, что работа над кинокартиной будет завершена в 2012 году. Ее рабочее название – «20 000 святых».

(Из циклов «История бессарабских местечек» и «Не забудем Холокост»)

К 70-летию заключения бессарабских евреев в концлагеря и гетто   

За последние примерно двадцать лет мне довелось побывать на многих кладбищах Молдавии, Израиля, США. Я был на кладбищах Филадельфии и Кишинёва, Бельц и Бендер, Нацрат-Иллита и Сорок, Акко и Ашдода, Беэр-Шевы и Кармиэля, Хайфы и Нэшэра, Кирьят-Ата и Кирьят-Бялика, Рэховота и Пэтах-Тиквы. Как правило, я присутствовал на проводах в последний, скорбный путь своих земляков или родственников. Я обратил внимание, что на большинстве кладбищ отсутствуют братские могилы и памятники целым общинам. Такие памятники я видел только на кладбище Филадельфии и в своих родных Сороках. А ещё я стоял у памятников, сооружённых в честь замученных узников концлагерей и гетто в Кишинёве и Бельцах, Бендерах и Рэвовоте.

В Израиле, к великому сожалению, таких памятников очень мало. Несмотря на предпринимаемые в течение многих лет попытки соорудить такой памятник в Тель-Авиве при участии Дома бессарабских евреев как конкретного представителя Всемирной федерации бессарабских евреев, эти усилия пока не увенчались успехом. Кроме ежегодных церемоний, связанных с увековечением памяти жертв Холокоста,  общих выступлений участников этих церемоний да нескольких книг и брошюр, посвящённых самому страшному несчастью восточноевропейского еврейства в середине ХХ века,  ничего в двух  столицах Израиля не удалось сделать. Поэтому я был удивлён и даже обрадован, когда получил фотографию памятника, установленного, как оказалось, уже много лет назад на кладбище города Холона под Тель-Авивом. Это сооружение было возведено в память о еврейской общине местечка Думбравены под Сороками, уничтоженной почти полностью в годы Холокоста (1941-1944). Торжественно открыли памятник 24 июля 1986 года. На открытии присутствовали многие бывшие думбравенцы и сорочане, в том числе – Ихиель Коренблит, Шайка Коренблит, Симон Сороцкий, Моня (Мордэхай) Шмуклер, Пэсах Фукс, Мошэ Сельцер и другие.

Уважаемые посетители сайта www.soroki.com!
В августе 2008 года на нашем сайте были опубликованы две части книги Исаака Комарова «Майн штэйталэ Думбрэвэн» («Моё местечко Думбравены»). За эти  два с половиной года мы получили десятки откликов на эту книгу и пожелания  увидеть на сайте её третью, заключительную часть. Последнее по времени собщение  мы получили от Эймоса Сельцера, жителя США, уроженца Думбравен. Он, уже пожилой человек, разыскивает свои корни, своих близких и обратился к нам. Мы, в свою очередь, попросили редактора этой книги Давида Хахама прислать нам её заключительную часть. И вот сейчас мы представляем её посетителям нашего сайта.

Вновь оглянувшись назад, взвесим, оценим
путь, что пролёг через ад к далям весенним.

Полною грудью вдохнём воздух свободы
мы, кто испытан огнём в чёрные годы…

О, хоть на миг оглянись – что за дорога!
О, присягни, поклянись свято и строго:

не позабыть, не простить смертной неволи,
чтобы вовек не остыть гневу и боли.

О, что за смысл затаён в скорбных картинах!
Слышится узников стон, крики невинных…

Братья! Навек сохраним каждое имя:
мы договором святым связаны с ними...

  Макс Циммеринг

Читатель уже, вероятно, понял из второй части книги, что рассказываю я здесь только о тех евреях Думбравен, которых знал лично, с кем встречался, дружил, беседовал  в течение большей части своей жизни. Разумеется, все евреи этого знаменитого бессарабского местечка, еврейской земледельческой колонии, существовавшей более века, не могли стать героями моей книги. Возможно, кого-то из них я даже не упомянул. Поэтому заранее прошу прощения у родственников и потомков этих людей! Тем не менее, считаю, что моя небольшая книжка станет, безусловно, письменным памятником всем без исключения моим землякам независимо от времени, когда они там проживали, или пространства, на котором сегодня проживают их дети, внуки и правнуки.  

(Цикл «По волнам моей памяти»)

В нескольких километрах к северо-западу от моего родного приднестровского городка Сороки, сразу же за последними домами и организациями микрорайона Бужеровка, на нескольких сотнях гектаров раскинулось урочище Малачунь, которое мы всегда звали ещё Косоуцким лесом. Это, действительно урочище, потому что здесь местность заболоченная, большей частью покрытая девственными кустарниками и деревьями. Почему она называется Малачунь, я не знаю, как, честно, говоря, не знаю правильного написания этого слова по-русски: то ли Малочунь, то ли Молочунь, то ли Молачунь, то ли Малачунь. Традиционно я пишу это слово с двумя буквами «а». В истории Молдавии (Молдовы) никакой особой роли это урочище Малачунь не сыграло, а вот в еврейской истории название с самого начала 1940-х годов хорошо известно и впоследствии тоже сохранилось в памяти многих людей надолго, если не навсегда.

Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые…

(Владимир Высоцкий. «Он не вернулся из боя». 1969)
Памяти всех евреев, расстрелянных в июле 1941-го года у Бекировского моста в Сороках

Она-то и рассказала мне, что у Бекировского моста был расстрелян 41 человек, но при опознании удалось установить имена только 37, поэтому на памятнике выбиты, согласно алфавиту, только 37 имён и фамилий. Четыре человека, расстрелянных тогда и покоящихся тоже в этой братской могиле, навсегда остались неизвестными. Первым в скорбном мартирологе расстрелянных евреев, нарушая правила русского алфавита, значится имя 90-летнего раввина Нисла Колкера. Но не только потому, что он был самым старым из расстрелянных евреев и самым уважаемым среди них, а потому, что он совершил поступок, который старая учительница истории и все её дря расценивали как подвиг...